— Ладно, — смилостивился я. — Тогда слушай. Во-первых,Сидней Селма — тот, что плыл с нами на корабле, — шантажист. Он пыталсяшантажировать Норму Радклиф и, насколько я понял, не без успеха. По-моему, естьчто-то такое, о чем Норма нам не рассказывает.

— Так, — сказала Берта. — И что дальше?

— Во-вторых, есть и другой шантажист, который угрожаетМириам. Его зовут Джером К. Бастион. Он арендует дом в пригороде Гонолулу. Егоадрес — Нипануала-Драйв, 922.

Берта застыла в изумлении.

— Что ты мелешь?

— Рассказываю тебе, что здесь происходит.

Берта вдруг рванулась к своей сумочке и выхватила блокнот икарандаш.

— Как, ты говоришь, его зовут?

— Джером К. Бастион.

— А адрес?

— Нипануала-Драйв, 922.

— Скажи по буквам, — попросила она. Я сказал по буквам.

— Чертовы гавайские названия! — выругалась Берта. — Меня ужев дрожь бросает. С ума сойти можно от этого языка!

— Капакахи, — сказал я.

— Это еще что такое? — не поняла Берта.

— С ума сойти, — ответил я.

— Я же и говорю, с ума сойти, — вспылила Берта. — А чтозначит «капакахи»?

— Сойти с ума.

Лицо Берты налилось кровью.

— Я уже сто раз сказала, что от этого языка можно сойти сума, а ты без конца повторяешь какой-то гавайский бред! Что за чушь ты порешь?

— «Ка-па-ка-хи», — с расстановкой повторил я, — по-гавайскизначит «сойти с ума».

Берта аж зашипела, как гадюка, но весь пар у нее уже вышел.

— Иногда мне хочется задушить тебя голыми руками, —процедила она. — Откуда ты все это узнал?

— Обычная работа детектива: арендую машину, выслеживаюшпионов.

— Ты ведешь учет расходов?

— Конечно.

— Вот это правильно, — с облегчением вздохнула Берта. — Расскажипоподробнее об этом сукином сыне Бастионе.

— Он требует с Мириам двадцать тысяч долларов.

— За что?

— За сокрытие доказательств того, что она убила мужа.

— Жарь меня вместо устрицы! — вырвалось у Берты. Подумавнемного, она сказала: — А что же этот тип из Денвера, Эдгар Ларсон? Знаешь,Дональд, мне что-то не нравится, как он себя ведет. Он очень скрытный и хитрыйи наверняка уже что-то знает. Иначе он развил бы тут бурную деятельность, и мыбы все время на него натыкались. А про него ни слуху, ни духу. Будто заполз вберлогу и вход за собой завалил.

— Поэтому-то я тебе и рассказываю про Бастиона, — сказал я.

— Почему?

— Потому что Ларсон хитер, а мы должны его обскакать.

— А что он может сделать?

— Может добраться до Бастиона и предложить ему сделку.

— По поводу чего?

— По поводу того, что известно Бастиону.

— А что ему может быть известно?

— Не думаю, что очень много; сейчас он, вероятно, простоблефует. Но все-таки он знает что-то, что подогревает его интерес и побуждаетвсеми правдами и неправдами добывать новую информацию.

— И что из этого следует?

— Из этого следует, — ответил я, — что ты должна прогулятьсяпо пляжу и…

— Я — по пляжу? — с негодованием вскричала Берта. — Чтобынабрать полные туфли песка или распороть чулок о какую-нибудь корягу?

— Должна пройтись по пляжу в новом купальнике, босиком, —продолжал я, не обращая внимания на свирепое выражение ее лица. — Никакихтуфель, никаких чулок. Если хочешь, можешь надеть пляжные сандалии. Ты пойдешьтуда и найдешь Бикнела, сидящего под зонтиком. Поторопись, а то он, пожалуй,уже начал терять терпение и может наброситься на тебя с упреками. Он станетдопытываться, что ты успела узнать, будет нудить, что пора бы получить хотькакие-то результаты.

Берта аж взревела:

— Ты мне еще будешь рассказывать! Я уже отведала, каково это— вести расследования по указке клиента. Он хочет, чтобы я установила контакт сМирой. Как же! Мира рвется поговорить со мной ничуть не больше, чем я рвусьпозвонить в налоговую инспекцию и доложить о своих доходах, чтобы они моглисодрать с меня побольше налогов.

— Берта, — сказал я, — сейчас у тебя есть что доложитьБикнелу. Ты докажешь ему, что мы занимаемся делом. Еще ты можешь сказать, чтогорничная Миры — шпионка, нанятая шантажистом, и ему нельзя даже близкоподходить к ее дому, а встречаться с Мирой нужно здесь, на пляже.

Жадные маленькие глазки Берты засверкали. Я чувствовал, какона буквально засасывает информацию.

— Ты не заливаешь?

— Нет, не заливаю.

— Откуда ты узнал про горничную?

— Следил за ней вчера вечером.

— Черт возьми, Дональд! — объявила Берта. — Иногда я простогоржусь тобой! Давай выкладывай, что ты еще узнал.

— Квартира Миры прослушивается, — сказал я. — Там в гостинойустановлен «жучок», и все разговоры записываются на магнитофон. Обслуживаниемагнитофона, замена и передача пленок — дело горничной.

— Ах, маринуй меня с чесноком! — воскликнула Берта. — Какэто ты узнал?

— Хожу, наблюдаю, — уклончиво ответил я. — Пока это все, чтоу меня есть.

— Ладно. Работай дальше.

— А ты надевай свой купальник, ступай на пляж и найдиБикнела. Он обязательно будет сидеть под зонтиком.

— И как ты уломал меня купить этот купальник? Я была здорововыпивши. Сегодня я в него влезла, так у меня из-под него все торчит!

— Вот ступай и поторчи на пляже. Ты для чего сюда приехала?Делать деньги или побеждать на конкурсе красоты?

Берта снова зыркнула на меня с яростью.

— И поторопись, — добавил я. — Бикнел действительно начинаетвозникать по поводу нашей работы, и дело может кончиться плохо.

Берта схватила нож, словно собиралась пронзить тарелку сяичницей и ветчиной, которую только что принес официант.

— Ладно, — сказал я, — давай завтракай. Приятного аппетита.

— Дональд, — сердито сказала Берта, — куда это ты собрался?

— Погулять, — ответил я и пошел к выходу, помахав ей напрощанье рукой.

Берта осталась сидеть над тарелкой. Я был уверен, что замной она не побежит. За яичницу с ветчиной было уплачено, и Берта ее съест,даже если вдруг начнется потоп, мор или эпидемия.